ЛОПАТИНСКИЙ ЗАЛИВ

Широко раскинулась Волга. С крутого яра сквозь зыбкие струйки раскаленного
воздуха едва виден синий бор противоположного берега.
Вверху - глубокое темносинее небо. По небу - ряды белых барашков.
День клонился к вечеру, но солнце еще бросало горячие лучи и на притихшую Волгу,
и на высокий берег, и на домик бакенщика на обрыве.
За избушкой начинались заросли молодого березняка, рябины, калины;
там было прохладно, и лишь кое-где темнобурую, прелую почву испестрили веселые
солнечные зайчики.
У порога домика на низеньком чурбане сидел старый бакенщик Андрей.
Дед починял сеть: деревянная игла с намотанными суровыми нитками проворно ходила
в его руке.
Андрею перевалило за шестьдесят, но старик был еще очень крепок.
В любую погоду, утром и вечером, неутомимо махал он веслами, объезжая участок,
то туша, то зажигая фонари на бакенах.
Оторвавшись от работы, дед оглядел свое несложное хозяйство единственным глазом:
другой глаз Андрей потерял в гражданскую войну, когда сражался на Севере с
английскими интервентами.
По песчаному пляжу, под яром были разбросаны верши, весла, выловленные из воды
бревна; новый багор, воткнутый в песок, две сети на высоких шестах и большая «бакенская» лодка на приколе: к ней привязана легонькая долбленка.
От воды донесся оклик:
- Дедушка!..
- Слышу! - отозвался Андрей.
- Дедушка! Погляди-ка, ладно ли жерлицы направили?
- Иду, иду!
Старик спустился по ступенькам к воде.
На песке налаживали рыболовные снасти близнецы Гришуха и Артем, рослые пареньки
лет по шестнадцати. Григорий держал ке рогульку с намотанной толстой лесой.
Дед Андрей оперся на плечо Артюхи.
- Ну, внучонок, показывай, как настроили?
Старик потянул за шнур, и шнур с некоторым усилием выскочил из расщепа.
- Все так налажены? Ладно, в самый раз... Живцы не уснули?
- Нет, деда, в садке плещутся вовсю!
-То-то, в садке! А вы, как поедете, не забывайте в бадейке воду почаще менять...
Артем принялся стаскивать в долбленку немудреные рыбацкие :тки.
Гриша притащил из избы краюху хлеба, пяток луковиц, щепотку соли в тряпочке.
Все приготовления были закончены. Готово? Отваливай!
Артем поместился в носу лодки, Григорий заработал кормовым веслом.
Лодка заскользила вдоль берега, оставляя след быстро лопающихся пузырей.
Три километра были пройдены быстро.
Челнок входил в Лопатинский залив, огибая далеко выдавшийся в Волгу мыс.
Весь мыс зарос тальником, и только самая оконечность его была очищена от
растительности: здесь излюбленное место рыбалки деда Андрея.
Тут сидел старик в предрассветной мгле, пристально уставившись зорким глазом на
поплавки, чуть чернеющие на воде, и с волнением, не убитым многолетней привычкой,
ждал клева крупной рыбы.
В обрыве берега виднелись дырки - гнезда для удилищ деда Андрея;
перед дырками - рогатки, на них клал старик удилища, чтобы концы их не мокли в
воде.
Посредине узкого мыска в глинистом берегу было выдолблено углубление в форме
удобного кресла с подлокотниками, и в нем кучка сена...
Все изобличало рыбака опытного, чуждого увлечений юности и ее безрассудного
пренебрежения комфортом.
Немало ночей провели Гришуха и Артем на Лопатинском мыске с дедом Андреем;
немало крупных окуней, язей, лещей поймали они в глубокой яме, что начиналась от
самого берега и служила излюбленным приютом рыбьих стай.
Долбленка обогнула мыс.
Широкий и глубокий в устье Лопатинский залив тянулся в глубь берега километра на полтора постепенно суживаясь и мельчая. Только самая середина его - «струя» - была чиста; все остальное пространство заросло"кувшинками, круглые.. листья которых сплошь застилали воду темно зеленым ковром.
Белые и желтые цветы кувшинок распространяли сладковато-гнилостный аромат.
Долгоногие кулички суетливо бегали, по зыбкому покрову листьев в погоне за
плавунцами и прочей водяной нечистью.
Раздолье здесь было крупному окуню и щуке.
В сети попадались лини и караси неслыханной величины.
Гришуха и Артем проплыли от устья с четверть километра.
Чуть заметным движением весла Григорий направил челнок к первому удилищу,
крепко воткнутому в илистое дно у границы водяных трав.
- Привязывай!.. - прошептал он.
Артюха крепко привязал рогульку к удилищу; на большой тройник насадил фунтового
подъязка и опустил в воду. Подъязок бросился вглубь, колыша леску.
- Готово! - вполголоса сказал Артем.
- Давай дальше!
И Гришуха ловкими, бесшумными движениями весла повел лодку к шестику, видневшемуся
метрах в пятидесяти.
- Живца опять большого надевать? - спросил Григорий.
Артем утвердительно кивнул головой и вдруг привскочил.
Глаза его не отрывались от только что поставленной жерлицы, а на лице были
написаны и восторг и ужас.
- Взяла! - придушенным голосом сказал он.
Выдернутая из расщепа бечева смоталась с рогульки и натянулась, как струна.
Толстое удилище согнулось в дугу и качалось из стороны в сторону, как былинка.
Гришуха сильными ударами весла подогнал челнок вплотную к жерлице.
- Хватай! - приказал он.
Разгоряченный неожиданно скорой удачей Артем перегнулся через борт и поймал шнур.
Но сопротивление было так велико, точно крючок зацепился за корягу.
- Тяни, тяни, чего зеваешь! - кричал в азарте Григорий.
- Да, тяни! - сердито и почти испуганно отозвался Артюха.- Там незнамо кто!
- Ну, держи, я помогу.
- Григорий стал поспешно пробираться к носу лодки.
Но бечева вылетела из рук Артюхи, а в следующее мгновенье удилище сломалось у
середины и с брызгами шлепнулось в воду.
Из воды показалась огромная щучья голова и тотчас скрылась...
Молодые рыболовы остолбенели. Обломок удилища понесся по заливу, направляясь к
Волге. По временам он скрывался под водой, потом снова выныривал.
Парни опомнились. Григорий вернулся на корму и погнал лодку за убегающей рыбиной.
Артюха, нагнувшись вперед, пожирал глазами удилище.
Дышал он часто и прерывисто и настороженно ловил момент.
Щука плыла быстро, но лодка нагоняла ее. Уже Артюха протянул руку, подтянул
конец удилища и обмотал руку бечевой, как щука неожиданно бросилась под лодку.
Растерявшийся парень не успел сбросить леску с руки и вылетел за борт.
Верткий челнок чуть не опрокинулся, к счастью, Григорий успел навалиться на
противоположный борт. Долбленка черпнула воду, но выпрямилась.
Артюха набрал воздуха в легкие и постарался нырнуть поглубже, чтобы не
удариться об лодку головой. Он появился с другой стороны, шумно пыхтя.
В первый момент Гришуха с веселым изумлением смотрел, как Артем на буксире у
щуки удаляется от лодки. Парень даже захохотал.
- Ай да рыбачок! Щуке поддался! Что же ты? Плыви ко мне...
Но скоро Григория охватила тревога. Артем был прекрасный пловец, но движения его
были стеснены одеждой; загребал он только левой рукой: другую опутывала
врезавшаяся в кисть пеньковая бечевка - на диво прочное изделие деда Андрея.
Лицо Артема посинело от натуги. На беду щука пошла вглубь.
Парень отчаянно бился, но его затягивала холодная пучина; он чувствовал, как ноги
его путаются в водяных травах. Смертельный ужас охватил Артюху.
Он хотел кринуть, но только невнятно промычал.
Григорий, надрываясь, гнал лодку, до половины наполненную водой.
Он успел подплыть к Артюхе, когда парень, захлебываясь, уже исчезал под водой,
и схватил его за длинные волосы.
Голова с дико выпученными глазами вынырнула. Артюха судорожно вздохнул,
изо рта его полилась вода.
Григорий перехватил ослабевшую на миг лесу и сбросил шнур с Артюхиной руки.
Потом отпустил жерлицу. Щука, почувствовав свободу, еще быстрее понеслась по
заливу, а Гришуха с трудом втащил ослабевшего брата в лодку.
- Ну, Артюха!..
- только и мог сказать он.
Паренек сидел мокрый и дрожащий - не от холода, а от пережитого страха.
Григорий и вычерпывал ковшиком воду, и следил за щукой.
Наконец, Артем опомнился. ;
- Где она, подлая? - прерывающимся голосом спросил он.
- Чуть не утонул из-за нее...
- А ты не горюй! - отозвался Григорий.
- Мы ее не отпустим! Дедова лодка выдержит...
А щука уже входила в Волгу.
Солнце спустилось к закату, и на блестящей воде нет-нет показывался конец
удилища, как огромный стоячий поплавок; потом, пуская круги по воде,
опять исчезал...
- Пусти меня, Гриша, на корму, я погреюсь!
Братья поменялись местами. Но едва ли Артюху на корму погнал холод.
Пожалуй, он просто боялся снова вступить в опасную схватку с водяным чудовищем.
Григорий это хорошо понял, но не сказал ни слова и только улыбнулся.
А щука, видно, уставала. Обломок удилища все более задер¬живал ее движения;
под водой он исчезал только изредка и ненадолго.
Наконец ребята догнали удилище и Гриша, втянув его в лодку, крепш привязал шнур
к ее носу. Челнок пошел на буксире у щуки.
- Наша будет! - посмеивался Гришуха.
Вдали послышался равномерный стук пароходных колес.
Сверху спускался буксир,
таща за собой караван из пяти больших барж.
- Плохо дело! - помрачнел Артюха.
- Если она нас под караван потянет...
- Чай мы не слепые,
- возразил Григорий.
- Уж коли беда подойдет вплотную, шнур и обрезать недолго..
- и приготовил нож.
Караван приближался довольно быстро, но упорство щуки слабело еще быстрее.
Григорию удалось схватить шнур. Он подводил щуку все ближе к лодке.
Никакие уловки, никакие броски не спасли старую хищницу от гибели...
Рыболовы подтащили полутораметровую рыбину к борту, оглушили веслом по голове,
продели сквозь жабры веревку и торжественно повели на буксире к дедовой избушке:
ввалить щуку в челнок было невозможно.
Волна от поровнявшегося с ними буксира плавно покачивала лодку.
Закат пламенел. Солнце садилось за Волгой.
Багровые и розовые облака отражались в зеркале воды у дальнего берега, и казалось,
что два солнца - одно опускаясь, другое поднимаясь - двигались навстречу друг другу.
Вот они почти сошлись, разделенные лишь узкой туманной полоской берега, мигнули и исчезли.
Небо потускнело, краски заката стали блекнуть.
Братья плыли вдоль темного берега. Артюха греб, Григорий, отдыхал от долгой
возни с сильным противником, аппетитно жевал мокрый хлеб и с хрустом прикусывал
луковицу.
Щука тянулась за лодкой, слабо шевелила хвостом и плавниками...